Хроники Дебила. Свиток 6 - Страница 71

И тут я понял, что день пройдет не зря!

Тусклый костерок посреди площади, только чтобы осветить лицо рассказчика. — Огромные звезды в южном небе сверкают с небес. И глаза рассевшейся вокруг толпы, подобно звездам, так же, почти не мигая, следящих за рассказчиком.

Нет, все-таки Фаршаад не просто разбойник, отправленный вымогать у населения оброк. — Он действительно Жрец! Его, вроде бы негромкий голос, был однако удивительно выразительным и сочным, и держал в напряжении толпу народа не протяжении часов трех.

Сначала, был уже довольно хорошо знакомый мне «Сказ про Икаоитииоо». — Про то как он спустился с неба по Великой Горе, и свел за собой оттуда все народы мира. …Да-да. — Именно так. — Не персонально аиотееков, а именно все народы мира.

Честно сказать, это была самая длинная версия приключений данного былинного героя, которую я когда-либо слышал. — Оказалось, что до того как перейти Мост между материками, он немало побродил и на нашей сторонке, натворив там немало подвигов. Несколько раз я даже вроде как замечал географические сходства… Но в конце концов, — горы они и есть горы, как впрочем реки или степи. А я не настолько хорошо знал собственный континент, чтобы точно знать что где-то там еще нет подобных же гор, рек, или степей.

Но зато, чуть ли не на каждом шагу, Икаоитииоо, одаривал людей чем-нибудь хорошим. И первую зверушку приручил именно он. И первый горшок для людей слепил тоже он, и нож догадался отлить прямо из неизвестно откуда взявшейся бронзы. С помощью ножа, как-то умудрился смастрячить топор, …ну а там уж дело пошло вовсю, — копье, мотыга, дом, лодка…

И давая каждый новый предмет, он в довесок снабжал его каким-нибудь нравоучением или моралью. Причем, как я понял, не скупился на запреты. Иногда, на мой взгляд довольно глупые.

Нет, я допустим понимаю, что дав людям горшки, он запретил им есть сырое мясо! — Вареное-жаренное, — оно и помягче и посытнее, и заразу лишнюю не подцепишь. Но вот этот запрет убивать на расстоянии, который он судя по повествованию повторял довольно часто…

…Не, если этот Икаоитииоо, и впрямь был попаданцем, то ему определенно стоило бы рожу начистить! — Чем ему спрашивается помешали обычные луки и дротики?

Если это был неуемный приступ пацифизма, — то ведь глупо, — будто с помощью копья, топора или дубины, местные ребята меньше друг друга накромсают. — Тут даже скорее наоборот. — В ближнем бою у проигравшей стороны почти не остается никаких шансов.

В ближнем бою кровь кипит, вояки звереют, и пощаде никто может и не думает. А так, — покидали друг в дружку дротики-стрелы. — Пара-тройка раненных начала кататься по земле, да орать от боли, — есть повод сдать назад и подумать лишний раз, — оно тебе надо?

Или он так прогресс хотел остановить? — А смысл? — Тыщей лет раньше, тыщей позже, но он все равно придет, хочешь ты этого или нет.

Впрочем, теперь можно только догадываться чего добивался этот мужик со странным именем, и был ли он вообще, или это стандартная выдумка дикарей, пытающихся хоть как-то объяснить себе картину мира.

…А вот когда Икаоитииоо, наконец слинял на эти земли уведя с собой кучу народа. …Когда он дошел до этой Реки, и построил тут храм имени себя…

Вот тут в рассказе Фаршаада, дошла очередь и до нас. — Ибо мы, помимо всего прочего, были живым доказательством того что все в этой истории, до последнего слова, чистая правда. Потому что и приплыли из тех мифических земель, в которых доблестный Икаоитииоо свершил большинство своих подвигов. И рост наших степняков, ясно давал понять что на тех землях еще не выродилась порода истинных богатырей. И самое главное, — мы, как прилежные детки Икаоитииоо, прибыли в Храм дабы воздать хвалу лично товарищу божку, и тем его ученикам, что доблестно, не жалея своих сил, хранят Его заветы и Знания.

…А отсюда вывод, — надо делиться урожаем!

Ну вот народ с утра пораньше и потянулся к пристани, с мешками и корзинами, все еще храня на лицах восторженно-благостное выражение, после вчерашнего праздника.

Вот все-таки уважаю старших коллег. — Действительно мудрые ребята, раз сумели так все обставить, что совсем даже небогатые крестьяне, делятся с ними своими хилыми запасами, с таким видимым удовольствием.

Нет. Не то чтобы они прям радовались и плясали, отдавая свои харчи да барахлишко сытомордым жрецам. Но видно было, что такую плату, за полученное удовольствие, народ тут не относит в графу «совсем уж бесполезные расходы». — Видать жизнь у них и правда достаточно унылая, а приезд жрецов… да еще и привезших заморских чудовищ умеющих готовить вкусную кашу и делиться ею с людьми, — стал действительно ярким пятном в их жизнях.

Но тащили, как я приметил, и впрямь немного. …Помню как Фаршаад вовсю торговался с каким-то крестьянином. — Тот принес где-то треть мешка зерна. Фаршаад попытался умыкнуть и сам мешок, но крестьянин встал горой за столь ценное имущество, так что не то что какой-то там Жрец, но даже и сам Икаоитииоо, вряд ли бы смог вырвать этот пустой и неоднократно латанный мешок из его скрюченных узловатых рук, с навечно въевшейся под ногти грязью.

Понаблюдав немного за этой, пусть и мало живописной, но по своему познавательной картиной, — я решил было пойти додремать в одну из кают на «Морском Гусе». — Потому как полночи провел слушая былины про Икаоитииоо, и нефига не выспался. Но тут как раз, жреческий корпус решил начать грузить собранные налоги на наш кораблик. И поспать опять не получилось.

Плюнул, и прихватив чистые листы пергамента и походную чернильницу с пером, а также кое-чего из награбленного ранее барахла на обмен, пошел в городишко.